Войско верных казаков

Краснодар, любовно прозванный кубанским писателем В. Лихоносовым “маленький Париж”, хоть и насчитывает возраст чуть более двухсот лет, имеет долгую и интересную историю. Историю, написанную славными кубанскими казаками, вошедшими в мировую историю как “последнее рыцарство”. Перенесемся же на мгновения в те времена...

1774 год, Кючук-Кайнарджийский мир. Только что закончилась война с Турцией. Россия получает некоторые территории, Крым – независимость, а Прикубанье, заселенное ногайскими кочевниками, де-факто входит в состав России. Османская империя не могла примириться с потерей Крыма и только ожидала благоприятной обстановки для его возвращения под свою власть. В этом она большое значение придавала Прикубанью и Тамани, связывающей обе части Крымского ханства.

Россия всеми силами пыталась избежать новой войны с Турцией. Тем не менее русское правительство приняло решение сделать все необходимые на случай войны приготовления. В мае 1776 года был утвержден проект Г. Потемкина о создании из русских форпостов на Северном Кавказе укрепленной линии, протянувшейся от устьев Дона до Терека. Пересекая земли от Азова до Моздока, она прикрыла бы земли Предкавказья и дала бы возможность использовать их богатства. Линия представляла собой десять крепостей, между которыми была сооружена полоса редутов, батарей и пикетов и получила название Кавказской. К концу 1777 года Кавказская линия окончательно была построена от Моздока до Ставрополя; оставалось лишь построить укрепления до Азова.

На территорию Кубани был введен русский Кубанский корпус. 

Но сухопутные границы по реке Ея со стороны Кубани оставались открытыми для неприятеля, из чего вытекала необходимость создания новой линии укреплений. В ноябре 1777 года был отдан приказ о назначении генерал-поручика А. Суворова командиром Кубанского корпуса. Суворов предложил перенести западную часть Кавказской линии на реку Кубань и соединить новые укрепления с уже построенными в районе реки Ташлы.

Суворов знал о намерениях Екатерины II в скором времени ликвидировать независимость ногайцев и был уверен, что построенные укрепления рано или поздно послужат опорой для присоединения Прикубанья к России. Предложение полководца было принято и строительство новой Кубанской линии началось.

Турки также готовились к ведению военных действий на Кавказе. В этой связи они вынудили Россию подписать невыгодную ей Айналы-Кавакскую конвенцию (1779 г.), по которой русские войска должны были покинуть территорию Прикубанья. Вскоре начался вывод русских войск и уничтожение построенных Суворовым укреплений. Турция же на месте древней Горгиппии при помощи французских инженеров возвела крепость Анапу (1781 г.), превратившуюся в оплот распространения ислама и антирусской пропаганды во всем Закубанье.

Тем не менее, в 1783 году Россия присоединила Крым, и местное население полуострова присягнуло на верность русской Императрице. Присоединение Прикубанья имело большое значение для Российской Империи. Она получила выход из Азовского в Черное море и укрепила свою позиции на южных рубежах. Новая война была неизбежна, и ее приближение чувствовали уже все.

С начала 1787 года Турция, заручившись поддержкой Англии и Пруссии, стала открыто нарушать условия Кучук-Кайнарджийского договора, провоцируя разрыв дипломатических отношений. Тем временем казаки недавно разрушенного Императрицей Запорожского Войска А. Головатый, С. Белый и З. Чепига, заручившись поддержкой “всевеликого князя Тавриды” Г. Потемкина, вручили Екатерине II во время ее пребывания в Кременчуге адрес, в котором от имени запорожского казачества просили разрешения о создании нового Войска, хотя бы и под властью Императрицы. Момент для подачи прошения был выбран весьма удачно: осложнение отношений с Турцией зашло далеко, и вопрос о создании Войска был решен положительно.

Дело в том, что в составе Русской Армии запорожцев заменить было нечем. Последние же не только умело вели передовую разведывательную службу, которую могли исполнять те же донцы, но, главное, знали до мельчайших тонкостей места, где проходили боевые действия, а еще более противника - турок. Знания эти были результатом многовекового опыта. Запорожцам хорошо известна была топография с самыми укромными и малодоступными местами, с дорогами, переправами, прикрытиями, со всеми водоемами, реками и бродами, уголками для засады и ходами для укрывательства. Они превосходно знали приемы войны, когда лучше нападать на противника, организацию и дробление вражеских отрядов, систему вооружения и умели владеть разными видами оружия, широко применяя военную хитрость и сноровку. Такие люди нужны были в Армии, тем более, что запорожцы отличались энергией, стремительностью, находчивостью, ловкостью, изобретательностью и другими качествами, как следствием долголетней и умелой военной практики. Казаки являлись лучшими охранителями границ Российского государства, представляя крупную военную силу со специальным назначением и ролью.

В начале сентября 1787 года началась очередная русско-турецкая война. Вскоре указом Екатерины II было предписано учредить “Войско верных казаков Запорожских”. Потемкин стал называть бывших запорожцев “Войском верных казаков Черноморских”, а впоследствии просто - казаками Черноморского Войска. Место для поселения черноморцев Потемкин, не ожидая разрешения Императрицы, определил на берегу Черного моря между Днестром и Бугом у Кинбурна. Документ о пожаловании земли Войску был вручен Кошевому атаману самим А. Суворовым, который в феврале 1788 года вместе с документом доставил запорожские знамена и регалии, конфискованные при разрушении Сечи - “знамя Войсковое белое, малые для куреней... булаву атамана Кошевого и другие перначи”. Эти чисто внешние признаки старинного сечевого устройства были очень важны для вновь образованного Войска, как наглядные знаки желательной для казаков организации. Вскоре Потемкин препроводил казакам Войсковую печать, употребляя в сопроводительном документе форму обращения, аналогичную старинной. “Войска верных казаков Кошевому атаману, господину подполковнику, старшинам и всему Войску,”- так начинается важный по тому времени документ, в котором признано Войско, как организованная единица, Кошевой атаман и старшины. Формирование Войска поручалось Кошевому атаману С. Белому. Войсковым судьей стал А. Головатый. Именно им удалось провести план организации, хотя и далекой от своего прообраза Запорожской Сечи, но во всяком случае объединенной и сплоченной казачьей общины.

Очень скоро строевой состав Войска дошел до 10 тысяч человек.

Казаки разделились на две команды: пешую и конную. Конная под начальством Кошевого атамана сражалась в действующей Армии у Суворова, пешая под командованием Войскового судьи сражалась с турками на гребной казачьей флотилии, которую они получили от Потемкина вместе с пушками и боевыми припасами. Потемкин явился для вновь сформированного им казачьего Войска сильным защитником, покровителем и благодетелем. Флотилия приняла участие в победных боях под Кинбурном, где разгромила крупный турецкий десант, и Очаковым, где Войско понесло тяжелую утрату: от смертельной раны, полученной при абордаже адмиральского турецкого корабля, скончался Кошевой атаман С. Белый. По этому поводу Суворов доложил Потемкину: “На радость печаль. Сидору Игнатовичу отдал последний долг...” В ноябре 1788 года пала Березань, месяц спустя штурмом был взят Очаков. В июне 1789 года казаки принимали участие в крупном сражении под Бендерами под командой М. Кутузова, который очень ценил военные качества казаков.

В конце 1790 года казаки подошли к турецкой крепости Измаил. После двух безуспешных штурмов началась ее осада. Крепость была поистине неприступной, ее укреплением занимались иностранные инженеры-специалисты. Измаил окружали четырехсаженной высоты земляные валы, главный из которых (до 6 верст протяженностью) имел 77 бастионов и множество входных и исходных углов. А перед валами - заполненный водой ров шестисаженной ширины и почти такой же глубины. Гарнизон крепости насчитывал 35 тысяч человек. Крепость была готова к длительной осаде: продовольствия и боеприпасов было в избытке.

Возглавить штурм должен был Суворов, на ультиматум которого с требованием сдаться в 24 часа турки заявили, что скорее Дунай остановится в своем течении и небо обрушится на землю, чем сдастся Измаил. И казаки пошли на штурм... Ожесточенное сражение за стенами и внутри крепости длилось много часов. Вода в Дунае покраснела от крови тех и других. Однако, мужество и упорство наступающих сломили сопротивление осажденных. Сражение за Измаил длилось 11 часов. Турки потеряли только убитыми 26 тысяч человек, тогда как казаки убитыми и ранеными - не более 5 тысяч!

Взятие крепости Измаил стало событием беспрецедентным в истории войн. Пал не Измаил - пала непобедимая Османская империя, армия которой была практически разгромлена.

В 1791 году участия в значительных сражениях казаки не принимали, да и крупных дел в том году не было. Казачьи части то и дело дробились на мелкие отряды и направлялись туда, где требовались быстрота, сметка, ловкость и другие качества казака-разведчика. Как уже выше было сказано, казаки прекрасно были знакомы с местностью, вели Армию по удобным дорогам и местам, способствовали своевременной доставке в назначенные пункты боеприпасов и провианта, давали наиболее полные и точные, а значит и лучшие сведения о расположении неприятельских войск. Не раз казаки снимали пикеты турок, брали их в плен почти под стенами сильных крепостей, как например, под Килией, захватывали целые стада рогатого скота и табуны лошадей и своими неустанными действиями держали в постоянной тревоге и напряжении всю турецкую армию.

В июне 1791 года на европейском театре военных действий турецкие армии потерпели тяжелый урон от русских войск у Будага и при Мачине. Русский флот нанес поражение турецкому у мыса Калиакрия. Разгром армии Батал-паши, падение Анапы вместе с победами русских войск на Балканах заставили турок пойти на уступки в переговорах с Россией в Яссах и заключить мирный договор (1791 г.). Россия не получила на Кавказе новых территорий, однако уже де-юре закрепила свою власть на правобережной Кубани.

Анализируя отношения князя Г. Потемкина к запорожскими, а потом черноморским казакам, создается впечатление, будто на нем лежали какие-то обязательства по отношению к Войску. И это верно - князь Потемкин был назначен “великим гетманом” Черноморского Войска. “Поставляя по званию моему непременным себе долгом заботиться о доставлении всего возможного блага всемилостивейше вверенному мне Войску верных казаков черноморских,”- пишет Потемкин в обращении к казакам, и ордером извещает казаков, что, кроме указанных мест для поселения, определяются земли еще на Кинбургской стороне и Еникальского округа с Таманью, “на которой,- говорит гетман,- отданные мне места с рыбными ловлями, самыми изобильными, любя Войско, навсегда оному дарую”. Это распоряжение командующего Армией сразу упрочивало будущее Черноморского Войска. Казаки не заставили себя ждать, и свободная от службы часть их дружно взялась за дело немедленного заселения назначенных Потемкиным для Войска земель. Переселение черноморцев на Южный Буг шло успешно: в течение двух лет там водворилось около двух тысяч семейств, в которых числилось более пяти тысяч мужчин и четырех с половиной тысяч женщин.

Внезапную смерть Потемкина (1791 г.) черноморцы считали крупной и невозвратимой потерей. Потеря эта была тем чувствительнее, что князь, по-видимому, принимал к сердцу интересы черноморцев все ближе и ближе, по мере того, как теснее становились его связи с возобновленным им казачеством.

Однако, в высшие интересы Российской Империи входило поселение казаков на Тамани, которую Екатерина II и назначила для жительства их. Под Таманским полуостровом было несколько десятков тысяч десятин земли, с обширными лиманами, поросшими камышами, с плавнями и болотами. Тамань не могла вместить всех казаков, да и представители центральной власти находились совсем близко, поэтому черноморцы решили просить, кроме Тамани, еще кубанской земли, которая оставалась пустынной после ухода ногайцев. На Войсковой Раде казаки решили отказаться от забужской территории и идти на Кубань и прилегающие к ней земли. На кубанские земли была снаряжена разведывательная команда под руководством М. Гулика, который дал обстоятельную и прекрасно составленную по правилам описательной статистики характеристику края.

В 1792 году в Петербург отправилась депутация во главе с А. Головатым с просьбой о пожаловании Войску в вечно-потомственное владение “Тамань с окрестностями оной”. Эту хитрую формулу придумает судья Головатый, бывший душой всего дела. Под “окрестностями оной” понималось более 5 млн. десятин степей, совершенно пустующих и никем не занятых, на которых, собственно говоря, и претендентов не было. С одной стороны к этой местности прилегали владения задиристых черкесов, с другой омывало ее море, с третьей проходил лишь правительственный тракт из России на Кавказ и только с четвертой, северной стороны от России, находились владения донского казачества. Местность, следовательно, была обособленная, изолированная, и едва ли были охотники поселиться рядом с черкесами; о нашествии русских помещиков не могло быть и речи, а донцы имели свои земли и на Тамань не претендовали. Одним словом, Прикубанье, принимавшее на своих пространствах в течении целого ряда веков толпы разных народностей, заселено не было. Только остатки древних городищ, разрушенных крепостей и поселений, да разбросанных всюду в бесчисленном множестве степных скифских курганов свидетельствовали о том, что в прежние времена край этот был люден.

На четвертом месяце пребывания своего в Петербурге казачья депутация успела осуществить основную часть просьбы Войска. Двумя грамотами Екатерины Второй от 30 июня 1792 года были удовлетворены важнейшие просьбы казаков: “Усердная и ревностная Войска Черноморского нам служба, доказанная... подвигами на суше и водах, нерушимая верность... приобрели особливое наше внимание и милость. Мы потому, желая воздать заслугам Войска Черноморского утверждением всегдашнего его благосостояния... пожаловали оному в вечное владение... остров Фанагорию со всей землею, лежащей на правой стороне реки Кубани от устья ее к Усть-Лабинскому редуту... Войску Черноморскому надлежит бдение и стража пограничная от набегов народов Закубанских...” Императрица прекрасно понимала всю выгоду создания на юге России такого мощного и надежного щита, как заселенная казаками область.

Однако, переселение казаков на Кубань помимо чисто стратегической необходимости диктовалось в наименьшей степени наиважнейшей со стороны русского правительства необходимостью уничтожить казачью вольницу. Ведь Черномория была местом непрерывных военных действий. Страшным бичом была малярия, или, по-казачьи, “корчий”- Кубань называли даже Южной Сибирью. Но для людей, стремившихся к свободе и независимости, это не играло роли. Все эти плюсы и минусы, надо полагать, прекрасно понимали если не все черноморцы, то лучшие представители Войска. И казаки взяли все, что только мыслимо было взять при тогдашней правительственной системе и общих условиях политической жизни... Жизнь на Кубани, на обособленной, изолированной территории не могла не улыбаться казаку. И черноморцы спешили бросить свои насиженные места за Бугом и двинуться на Кубань.

Кубань... Что представляла она до прихода на ее земли славных запорожцев? Казакам досталась местность, как бы специально соответствовавшая хозяйственному укладу и занятиям бывших запорожцев. Согласно “Истории Кубанского казачьего Войска” Ф. Щербины, наш край в то время “представлял не начатый запас естественных богатств, которыми можно было пользоваться без особых затрат труда и капитала. Воды и земли сулили казаку материальное довольство, а естественные условия и обстановка, как нельзя более, подходили к привычкам степняка. В реках и лиманах в изобилии водились разные породы красной и белой рыбы. На тех же водных пространствах, по болотам, обширным камышам, вокруг соляных озер кишела всевозможная птица - гуси, утки, лебеди, журавли, колпицы, каравайки, кулики и другие виды болотной дичи. В степях в несметном количестве водились благородная дрофа, изящный стрепет, многочисленные стаи серой куропатки, в терках и кустарниках ютились тетерева-косачи и масса красавцев-фазанов, вообще, всюду по степи было много дикого зверя - коз, лисиц, зайцев, свиней к даже “турпанов”, настоящих представителей дикой лошади. Соляные озера на всем протяжении Азовского побережья давали самоосадочную поваренную соль. Умеренный, с легкими зимами, климат позволял переселенцам без особых забот и затрат обзаводиться жилищами и содержать большую часть года на подножном корму разные виды домашнего скота. Пустующая земля покрыта была роскошными травами и тучными пастбищами. Глубокий степной чернозем, превосходные суглинистые и супесчаные почвы еще не тронуты были плугом и обещали обильные урожаи хлеба. Речки и балки в своих изгибах имели удобные места для хуторских заимок, а рослые и густые камыши, окаймлявшие степные речки, балки и низины, всюду давали тот материал, из которого казак привык и умел устраивать для себя и своего скота защиту от ветров и буранов. Обширные степи могли поместить массу скота... Одним словом, во вновь заселяемом крае были самые благоприятные условия для охотника, рыболова и скотовода, а таким всегда был запорожский казак. Его наследникам, черноморцам, оставалось лишь на деле применить эти навыки степняка и рыбопромышленника, выработанные и сложившиеся на Днепре и на обширной когда-то территории Запорожья”.

Триста лет назад, когда непобедимая Турция захватила Константинополь и покорила Византию, она в первый раз заинтересованно посмотрела на Кавказ. Уже в конце XV века турками были захвачены генуэзские колонии на Черном море. Крымское ханство стало вассалом могучей Османской или, по-европейски, Оттоманской империи. Только свободолюбивые, как и казаки, адыги (абадзехи, темиргоевцы, шапсуги, хатукаевцы, бжедуги, бесленеевцы и другие) не захотели подчиниться туркам. Здесь уместно вспомнить слова австрийского посла С. Герберштейна о черкесах: “В надежде на неприступность гор они не повинуются ни туркам, ни татарам”. Адыги занимали территорию Закубанья - по левому берегу реки Кубань.

Главную же массу населения кубанских степей Прикубанья (территории по правому берегу Кубани) составляли ногайцы (известные в России как татары (кочевники)). Они вели кочевую жизнь и обособленные части их, “орды”, занимали всю равнинную полосу Предкавказья, начиная от устьев Дона и Кубани и заканчивая окраинами Ставропольского края. Отдельные орды проникли также на левый берег Кубани, в черкесские места, и осели здесь по Лабе и близ устьев Кубани.

Одним из средств распространения османо-крымского влияния в Закубанье стал ислам. В начале XVII века турецкий историк Эвлия Челеби указывал, что еще “одни из них мусульмане, другие следуют греческому обряду”. И в 1479 году состоялся первый совместный поход турок и крымских татар на земли западных адыгов.

Победа России над Казанью и Астраханью (1552-1556 гг.) сопровождалась обращением адыгских князей к Русскому Царю с просьбой оказать им помощь в борьбе с Османской империей и Крымом. Добровольно присоединившись в 1557 году к России (случай уникальный), черкесы долгое время плодотворно сотрудничали с Москвой, посылая своих воинов на помощь русским войскам на протяжении XVI-XVII веков. Еще теснее связала адыгов с Московским государством женитьба Ивана Грозного на дочери кабардинского князя Темрюка красавице Кучене, после крещения ставшей Марией Темрюковной.

Но усилившееся с XVI века проникновение на Северо-Западный Кавказ ислама явилось ключевым фактором постепенного разрыва адыгов с Россией.

Со второй половины XVII века Кубань начинают заселять донские переселенцы-староверы. Они были первыми из казаков, после длительного перерыва вернувшиеся на свою прародину. Как уже отмечалось, в 1708 году на Кубани появились казаки И. Некрасова. Некрасовцы или игнат-казаки образовали на Кавказе самую устойчивую группу вольного казачества, искавшего вне своей родины условия для осуществления религиозной свободы и учреждений в духе исконных казачьих идеалов. Проживая на Кубани, они продолжали вести военные действия против России - засылали агитаторов с целью поднять донцов на новое восстание, совершали походы на Дон и южные территории Российского государства. В 1711 году астраханский губернатор Апраксин во главе правительственных войск совершил карательную экспедицию на Кубань и разорил селения некрасовцев - кубанские татары предупредили казаков о приближении войск, и мятежники успели скрыться.

В лице некрасовцев крымцы и ногайцы нашли стойких и озлобленных противников московитов или “москалей”. Вражда беглецов, зародившаяся на Дону, перенесена была на Кубань, и здесь не только не угасла, но беспрерывно тлела, как искра, могущая во всякое время разгореться в огромный пожар. Некрасовцы превратились не только в подданных Крыма, но и в их военных союзников. В войнах с Россией некрасовцы становились в ряды ее врагов и несли смерть и опустошение в места прежней своей родины. Во время русско-турецкой войны (1735-1739 гг.) эти казаки находились в рядах армии султана, поэтому с 1740 года некрасовцы начинают покидать Кубань и переселяться на Дунай, а затем в Турцию. Когда турки оставили Тамань, оставшиеся казаки переселились на левый берег Кубани. Через шесть лет, в августе 1783 года, после жестоких боев с полками Суворова, некрасовцы всем Войском отошли к Анапе. Там же собралась их морская флотилия. В середине сентября шесть с половиной тысяч казаков погрузилось на свои чайки и отплыло к берегам Малой Азии. В труднейших условиях жизни на чужбине, эти казаки сумеют сохранить не только свою самобытность, но и свободолюбивые идеалы К. Булавина и И. Некрасова.